Он был сапером на афганской войне. Сколько километров прошел по пыльным горным дорогам, сколько мин отыскал - счета не вел. Вначале было страшновато, а потом привык. Рядом - товарищи, идут вчетвером со щупом. За ними - ребята с миноискателями. А затем - разыскные собаки, нюхают землю. Откапывают мины самые опытные. И так - от мины к мине, от мины к мине...

В его взводе были азербайджанци, армяне, русские, украинцы... Не взвод, а наглядное пособие по теме «Родина». Олег Потапенко - украинец, невысокого роста, симпатичный, рассудительный, общительный. А глаза... Голубые-голубые, такие, что посмотришь в них - и домой хочется. И весь он был такой «домашний», совсем мальчик. На войне взрослели быстро, а Олег все так и оставался ребенком. В Украине он жил с мамой и бабушкой. Закончил ветеринарный техникум, очень любил животных. Рассказывал, что в их квартире жил попугай Кеша и стоял аквариум с рыбками. Когда попал в Афганистан, дом ему казался недостижимой сказкой. Во взводе Олега считали счастливчиком, ведь полевая почта ему ежедневно приносила письма - от мамы, бабушки, любимой девушки Аленки... А получить весточку от родных - это счастье. В такие минуты Олег словно бывал дома, и рядом не было ни смерти, ни войны.

Попервах в Афганистане ему все казалось театральным и непривычным: и цветные халаты стариков с нарученными на голове тряпками, и бедный, лишенный зелени, пейзаж, и чужое гортанное наречие - все казалось сном. А потом - дни в напряжении, ночи без сна. Свой первый «боеприпас» он запомнил хорошо! Американские, итальянские, пластиковые и деревянные, электронные и самодельные, часовые и нажимные, душманские, которыми усеяна длинная и жаркая дорога. Но рядовой Олег Потапенко изучил свое дело назубок, потому что знал:сапер ошибается только раз. А когда впервые подбросил на ладони замыкатель первого обезвреженного им фугаса, понял, что минуту назад стал настоящим солдатом.

...В тот день ничего особого планом не предусматривалось. В 3.00 тронулась колона грузовиков, везли хлеб в далекие кишлаки. Моторы ей предстояло заглушить только много часов спустя, когда ночь и горы снова сольются, и этот последний, самый трудный, участок дороги будет пройден. Едва начали движение, Пальма села, ожидая вознаграждения. В том, что она его заслужила, Олег Потапенко не сомневался: не один десяток километров уже прошагали они вместе по трудным дорогам Афганистана. И поэтому уверенно начертал щупом в дорожной пыли большой крест. Внимание - мина! А дальше - вторая, третья..., двадцатая. Что чувствовал в эти минуты Олег? Ничего. В такие моменты все чувства исчезают. Не остается ничего, только ты и мина. И колонна за твоей спиной. Через каждые три километра отдыхали, нельзя было дольше вынести ни этот писк миноискателя в ушах, ни это крайнее напряжение нервов.

Приказ доставить хлеб к месту назначения выполнили. В кишлаках солдат встречали как родных. А сколько раз их колонна попадала в засаду! Сколько раз отстреливались и отступали! Война есть война.

Олег любил свою собаку, оберегал, часто в походах отдавал ей свою воду. Поначалу их отношения складывались непросто, Пальма скучала по прежнему хозяину, собиравшемуся домой. Недели две простоял Олег у вольера, подкармливая, искал общий язык. Наконец однажды на утренней тренировке Пальма уткнулась носом ему в колени. «Победа! Я - хозяин!», - поздравил себя Олег. С того момента между ними восцарилось взаимопонимание. Сколько раз Пальма закрывала парня от свинца! Умная собака всегда приходила на помощь на минных полях, усеянных английскими, итальянскими пластиковыми минами.

Собака Пальма и кобра Джерри были для Олега маленькой радостью, рядом с ними он забывал, что находится на войне. Джерри была Олеговой тайной, которую за день до отъезда домой он открыл своему другу, еще остававшемуся служить. Однажды, возвращаясь с задания по горной тропе, Олег увидел, как по склону горы метнулась змея, скрывшись в ущелье. Никому не сказав ни слова, на следующий день, выбрав свободную минуту, он пошел на то же место, влекомый безграничным любопытством. Подойдя к горе, неподвижно замер: в тени расщелья, укрывшись от невыносимой жары, лежала кобра. Она была серебристой, местами белой, и... чертовски симпатичной! Учуяв опасность, кобра зашипела и вздыбилась, раздувая шею. Олег стоял словно загипнотизированный. Однако знал, что кобры, особенно ядовитые, обычно не бросаются и не кусают. Постоял несколько минут, оставил еду, а потом медленно попятился назад. Стал уходить, но сердце бешено колотилось. Он ушел... чтобы вернуться. А когда пришел снова, назвал кобру Джерри. Ее пристальный взгляд он попытался отвлечь, вытягивая поочередно то одну, то вторую руку. Кобра внимательно следила, и Олег любовался ею, наблюдая в переливах гибкого тела змеи какое-то необычайное благородство. С тех пор, лишь только появлялась возможность, солдат прибегал к своей Джерри, приносил еду и разговаривал с нею. Она казалась миролюбивой, спокойной и почти не опасной. Со временем кобра стала подпускать Олега все ближе и ближе.

Тот майский день он запомнил на всю жизнь. Он начался обычно: ранний подъем, зарядка, завтрак. Запели птицы, умиротворяя щебетанием черный горный пейзаж. Выглянуло солнце, еще ласковое, но обещавшее через пару часов стать жгучим, ненастным. Накатывались мысли о доме, маме, бабушке, Аленке. Олег жил в предчувствии вчтречи с ними, ведь завтра-послезавтра он уже будет на Родине. Сумка собрана с вечера. В ней - сувениры, фотографии боевых друзей, кассеты с афганскими песнями. Почему-то волновался, но причины не понимал.

Олег пошел попрощаться с Пальмой. Она инстинктивно понимала: пришел час расставания. Олег присел, поглаживая и обнимая собаку, а она, как всегда, уткнулась ему в колени и не хотела отпускать. А потом, никому не сказав ни слова, Олег пошел прощаться с Джерри. Она была взволнована как никогда. И это насторожило парня. В последний раз он принес ей еду и что-то говорил, пытаясь успокоить. Он очень спешил, но как ни странно, бежать от кобры не хотелось. Остановился. А когда обернулся - перехватило дыхание: Джерри была рядом с ним! Олег опасливо подался вперед, но вдруг оказался в ее объятиях. Тут же ощутил острый приступ страха. Стало холодно, было трудно дышать, кровь лихорадочно била в виски. Олег отчаяно хватал ртом воздух. Только теперь он серьезно осознал безвыходность своего положения, а ведь сколько раз за время войны бывал в опаснейших ситуациях, рисковал жизнью! Как не пытался солдат освободиться от холодных объятий - все тщетно. Душили боль, досада, горечь, а Джерри все плотнее и плотнее прижималась к нему. Подступали мысли о смерти. «Вот и все, наверное, моя судьба - умереть в объятиях змеи», - подумал Олег. А ведь так хотелось жить, жить...

А в это время, набирая высоту, в небо поднимался вертолет. Он все выше и выше, уже приближается к ущелью. Ребята летят домой. Без него. А он - в плену у кобры. Но вдруг - впышка огня! Олег увидел, как вертолет охватило пламя, как, уже неуправляемый, он понесся в сторону, а потом вниз летели клочья, которые еще секунды назад были вертолетом и тем, что находилось в нем.
Где-то далеко в горах эхом прокатился взрыв. Олег давил в себе нараставшее отчаяние, которое его захлестывало. Изо всех сил он закричал, взорвавшись воплем ужаса: «Не-е-е-е-ет!!!». Перед глазами встал образ мамы, любимой, нежной, в неприрывных хлопотах, в заботах о нем, ее родное лицо и взволнованный голос: «Мальчик мой, Олежка, держись, ты можешь!» Через минуту видение начала поглощать туманная бесконечность, оно невидимой силой уносилось вдаль, и Олег уже не мог его удержать.

У него вдруг померкло в глазах, упало сердце,… он летел в бездну, теряя сознание. А когда пришел в себя, был весь мокрый. Солнце нещадно жгло и сушило. И вокруг – тишина… Она звенела все напряженнее и напряженнее, и, казалось, во всем мире не осталось звуков. День был совершенно беззвучный.

Он сидел на горячих камнях и не мог понять, где он, что с ним. А когда все вспомнил, стал глазами искать Джерри, но ее нигде не было.

А в подразделении, где нес службу Олег, поднялся переполох. С ног сбились – искали везде. Домой же лететь, а его нигде нет!

И нашли его здесь у расщелины. Перед ними сидел измученный, поникший и совсем седой солдат, их счастливчик Олег Потапенко.

Через месяц Олег летел на Родину авиарейсом Кабул-Москва. Летел домой, к белым березам и чистым рассветам, к маме… Летел с афганской войны.

В салоне самолета сидел двадцатилетний солдат: серьезный взгляд, седой волос, на груди сияли два ордена Красной Звезды и медаль «За отвагу». Он сидел и о чем-то думал. О чем? О том, что многое осталось в его памяти. Взрывы снарядов, мин, душераздирающие крики, гибель боевых друзей… Чего только не пережил за 2 года, а когда в роте прочитали приказ об увольнении в запас, стало вдруг почему-то грустно.

…Грусть расставания… Слезы… Обмен адресами… Крепкие солдатские рукопожатия… А еще… Пальма и Джерри, которым он до гробовой доски обязан жизнью.
Да, теперь все это в прошлом. Он летит домой.

Любовь Сакало

P.S. Прошло много лет, как закончилась эта война, а я до сих пор вздрагиваю при слове Афганистан. С тревогою вспоминаю те годы, когда среди ночи вскакивала вдруг с кровати и бежала к двери: казалось, что сын стучит. Или долго тревожно всматривалась в ночь, на звезды, месяц и постоянно перед глазами какие-то галлюцинации: горы, загадочные дороги, ущелья, за которыми прячутся душманы. Нервы были на пределе, как оголенные провода.
А эту историю рассказали мне ребята-афганцы из Белоруссии, которые приезжали к сыну в гости.


Газета „В двух словах”