В ночь с 20 на 21 апреля работники “Скорой” доставили к приемному отделению Прилуцкой горбольницы 82-летнего незрячего дедушку. Перед этим немощного инвалида побили. Теперь он с закрытым переломом левого плеча находится в ортопедическом отделении городской больницы. Его судьбой проникся заведующий упомянутым отделениям Владимир Дзюба, в конечном итоге, как и весь персонал. Потому что немощную старость, как и детство, грех зобижати...

...А вот деда Николая (именно так он представился врачам) зобидили!

...Зсутулившись, он сидит на больничной металлической койке. Рядом, на тумбочке, - лекарства. Растерянно мигает незрячими глазами. Это же нужно такому случиться!.. Думал ли он в пасхальный понедельник, который станет жертвой изверга? Дедушка даже не видел, кто его бил. По голосу только понял, что то - сожитель падчерицы. Больно бил... Средь бела дня. После того инвалид еще долго лежал посреди подворья. Пока соседи не вызывали “Скорую”.

Дедушка путается в фактах. Возможно, стресс дает о себе знать, а, может, преклонный возраст. Ведь медработники утверждают, что звать его Николаем, а сотрудники милиции заверяют: имя дедушки - Никифор. В конечном итоге, именно за таким именем и фамилией он до марта этого года был зарегистрирован в местном терцентрі.

Стражам порядка и медикам он уже рассказал об обстоятельствах инцидента. Журналистам - тоже. 

Во время разговора дед Никифор сообщил: в последнее время он проживал в одном из домов по улице Шарапивский на попечении одинокой женщины, зоставивши своей второй жене Ирине, ее дочке и дочериному сожителю жилье “на два ходы” по улице Пушкинской, 103.

По словам старенького, Ирина часто страдала от дочки. Последняя, невзирая на то, что ей “перевалило” за пятьдесят, была проблемной, не чуралась спиртного. Таким же был и ее приятель. Того злополучного дня бабка Ирина пригласила своего прежнего мужчину отпраздновать день рождения... Сначала все складывалось якобы хорошо.

- Я же ничего не вижу... Услышал только, что кто-то начал изо всех сил стучать в окна. А тогда оконное стекло разлетелось на друзки. Слышу, баба кричит, что то - дочерин сожитель пришел по деньги. Ну, думаю, в настоящий момент остановлю этого аспида, защищу от него Ирину. Вышел ему на встречу. И... не остановил, - с дрожью в голосе вспоминает Кирилюк.

Определено, вспомнив молодецкую вдаль, дедушка не рассчитал собственные силы (а их в старого уже маловато). Сколько его бутузили - не помнит. Чем - не видел. Опомнился, когда Ирина вместе с соседями перенесли его к помещению. Потом приехала “Скорая”...

...Пока мы разговаривали с дедом Никифором, заботливые медсестры регулярно делали ему инъекции. Кололи знеболювальне, делали прививку. На забинтованном запястье правой руки алело кровавое пятно (“Кровь почему-то не останавливается”, - жаловалась одна из медпрацівниць). Левое предплечье было тоже забинтовано. Сухенький, немощный дедушка, похожий на ребенка. Это же сколько нужно иметь зверства в душе, чтобы поднять руку на него?!

- Ничего у меня не болит... Только на сердце печет от обиды, - делящийся Никифор и добавляющий почти по-ребенку: - Уколов боюсь, хоть при жизни их мне часто делали. Я операцию сложную перенес на глазу. Аж в Киеве оперировали. Ослеп, по-видимому, из-за того, что ленился надевать на лицо защитную маску, когда пользовался сварочным аппаратом. Теперь перед глазами - темнота... 

С первой женой у Никифора Кирилюка не сложилось. Но что прошлое вспоминать, когда уже и женщины этой на белом свете нет. Только две дочки остались. Обе теперь проживают за рубежом. Одна - в Испании (“Два месяца тому назад написала, что у нее украли документы, теперь не имеет возможности не то, что в Украину приехать, но и передвигаться по Испании... Просила, чтобы я сделал запрос в соответствующие инстанции. А я, видите, в каком состоянии...”). Другая, младшая, проживает в Израиле. Полтора года назад написала отцу последнего письма. После этого Никифор не получал ни одной вести, однако от старшей дочки знает наверное: Валентина в настоящий момент выходила замуж с зажиточным мужчиной, чувствует себя счастливой... 

- А Вы бы хотели увидеться с собственными детьми? - деликатно спрашиваю дедушку.

- Конечно! Но они не могут приехать в Украину. Знаете, если когда-то увижусь с дочками и услышу приглашение перебраться к какой-то из них, никогда не соглашусь. Потому что здесь - лучше всего. И кто зна, как оно может сложиться там, за границею, - отвечает Никифор Кирилюк. 

Мы пообщались и с дідусевим врачом, заведующим отропедичним отделениям Владимиром Дзюбой. По словам Владимира Васильевича, физическое состояние пациента отвечает его возраста:

- В восемьдесят три года перелом без хирургического вмешательства не зростеться. Никифору Кирилюку нужная операция. Но дедушка о ней и слышать не хочет. Говорит: “Не дам согласия - и все!”. Согласно действующего законодательства мы не имеем права делать операбельные вмешательства без согласия на то пациентов или их опекунов... Кстати, в последнее время к нам в отделение все чаще доставляют людей, которые получили переломы в результате хулиганских нападений. Правда, среди них не встречались пациенты такого преклонных лет. Что и говорить: мир пожорстокішав!

P. S. Врач прав. Общество таки пожорстокішало. Сложно ответить, кто в этом виноват: само общество ли, непутевое отечественное законодательство ли... Случаем, который случился с дедушкой Никифором, заинтересовались стражи порядка. Теперь они выясняют соответствующие обстоятельства, потому очень скупые на информацию. А старенький еще долго будет под надзором медицинских работников. Может, месяца два или и три. И будет чувствовать себя в тепле, добре и безопасности, потому что в ортопедическом отделении городской больницы его окружили люди чуткие и милосердные. Такие, которые не будут предавать клятве Гиппократа...

Газета «Прилуччина» от 25 апреля 2009 года